Колдун (СИ) - Страница 48

— Ну и дура ты, Влада, — сказала я сама себе. Рука как-то сама собой потянулась к ножу, но я тут же остановила себя. Это было глупо, что мог мой ножик в сравнении с этими громадными клыками и когтями? К тому же, подумалось мне, он не мог не почувствовать меня, и я уже приготовилась готовиться к позорному побегу, хотя и сомневалась, что смогу уйти слишком далека, как произошло нечто странное. Чудовище закончив нюхать воздух что-то проворчало и вернулось к трапезе.

— Не может быть, — подумала я, — Он не мог меня не почувствовать, если только это не действие зелья, данного мне Зарроном. Но он сказал мне, что это для того, чтобы Бренн не смог меня заметить, а это значит… — я запнулась на собственной мысли не решаясь произнести ее даже мысленно, но все же подумала, — Это значит, что эта тварь и есть Ворон. И все это время, когда он уходил, он превращался в это чудовище, в этого ужасного оборотня, огромное страшилище! А тогда на корабле и в те дни, когда он оставался дома, а их можно было пересчитать по пальцам на руках, он что-то принимал и оставался в образе человека!

Я медленно поднесла руку к своим губам, сдерживая вскрик.

А все те дни, что он тайком спал со мной рядом, он тоже принимал отвар Старшего или я как-то влияла на процесс его превращения?

Я узнала все, что хотела. Теперь мне надо было уходить, но пока этот зверь находится здесь, это будет сложно сделать. Если я только хоть малейшим шумом выдам себя, он меня увидит и тогда даже зелье старика не поможет мне уйти от кровожадного чудовища. Надо было действовать очень осторожно, подумала я и стала следить за Вороном. Когда он отрывал от туши очередной кусок, трещала плоть, и я делала широкий шаг назад и так снова и снова. Порой оборотень увлекался какой-то костью и мне пришлось долго стоять с ногами, расставленными более чем широко. От напряжения на висках выступил пот, но вот колдун принялся за новый кусок, и я с облегчением приняла более удобное положение, заметив при этом, что отошла на приличное расстояние, но опасалась того, что он все равно сможет меня услышать. Медленно попятилась спиной, не сводя глаз с черного силуэта. И это было чистой воды везение, что мне удалось уйти незамеченной. Я долго после стояла, тяжело переводя дыхание и все еще слышала в ушах этот страшный хруст громадных челюстей перемалывающих кости.

Даже не помню, как вернулась домой. Еще у калитки увидела, что окно в моей комнате закрыто, а значит Сорога знает, что я уходила и скорее всего сейчас ждет меня на кухне.

Я прошла вперед, уставшая, после тяжелого дня, наполненного тренировками и этой слежкой за собственным учителем. Открыв двери, почти упала через порог и тут же услышала шаги. Сорога появилась незамедлительно. Посмотрела не меня встревоженным взглядом и кажется сразу поняла, где я была.

— Зачем? — только и спросила она уставшим голосом.

— Я должна была знать, — ответила я и с вызовом посмотрела на мать колдуна. Та не сказала мне больше ни единого слова и только посторонилась пропуская меня на лестницу.

Уже оказавшись в своей комнате я без сил упала на кровать, даже не раздевшись, просто повалилась на нее и почти сразу же забылась глубоким сном, хотя не думала, что после всего увиденного смогу спать этой ночью.

Тордис велела остановиться на привал. Кнут немного удивился, но спорить не стал. Уж кому, а женщине оборотню лучше знать, что стоит делать, когда по твоим следам идет медведь.

— Он пока еще далеко, поспеши набрать хворост, нам надо как можно быстрее развести огонь, — сказала женщина и сама побрела в лес, в поисках сухих дров. Скоро на крошечной полянке, которую они выбрали своим пристанищем на эту ночь, уже вовсю полыхали костры. Тордис развела из сразу несколько, по периметру их временного лагеря. Оранжевое с всполохами золота пламя взвивалось вверх, опаляя нижние ветви елей, но сейчас Тордис думала только о том, как им выжить и не жалела природу, хотя раньше не позволила бы себе подобного. Единение оборотня с лесом было сильно. Они казались неразделимыми. Это был ее второй родной дом. Сама она могла обернуться волчицей и уйти от медведя, но Кнут был просто человеком, а оставить его женщина не могла. Она видела, что мужчина устал, хотя он был вынослив, но тело, даже самое крепкое, требовало отдыха. А если им предстояла схватка с медведем, то Кнут должен был быть полон сил, отдохнувший и хорошо соображающий, пока его взгляд казался женщине тусклым, а движения вялыми.

— Жаль, что ты не охотник, — буркнула она себе под нос, глядя на то, как мужчина подбрасывает в огонь дрова, а затем обратилась к нему.

— Сейчас ты ляжешь спать, — сказала она, — Я буду поддерживать огонь первую половину ночи, надеюсь, зверь не сунется, испугавшись пламени. А потом, за несколько часов перед рассветом лягу я. Ты меня понял?

— Да, — произнес Кнут. Он не возражал против ее слова, понимая, что в данном вопросе она намного опытнее его самого.

— Тогда не жди, ложись! — она кивнула на импровизированную постель, что собрала для своего спутника.

Кнут кивнул и беспрекословно улегся на свое ложе. Через минуту он уже спал, провалившись в сновидение. Тордис посмотрела на лицо мужчины. Костры освещали его черты. Молодой и красивый, подумала женщина и присела рядом со спящим на корточки, втянула его запах и усмехнулась. Мальчишка в сравнении с ней. Его губы все еще пахли молоком, хотя он и казался почти одного возраста с женщиной. Сколько ему, подумала Тордис, едва ли достиг тридцати… Она еще немного посидела рядом с Кнутом, затем решительно встала и прошлась по периметру лагеря, всматриваясь в темный лес перед собой Тордис подбросила хвороста в пламя, посмотрела, как огонь набросился на добычу и отчего-то поежилась. Где-то там, в темноте, уже совсем близко от них ждал своей минуты хищник. Тордис даже чувствовала его зловонное дыхание, которое принес ветер. Медведь, как она и полагала, был сыт, но это не мешало ему догнать добычу, на след которой он напал, и убить.