Колдун (СИ) - Страница 9

— Влада? — произнес он мое имя, впервые за те несколько дней нашего знакомства он назвал меня по имени. Оказывается, он все-таки его знал, поняла я.

— Я не помешала? — спросила я.

Он покачал головой, при этом неотрывно глядя на меня. Потом поманил рукой, призывая подойти ближе. Я нерешительно приблизилась, остановившись от него на расстоянии вытянутой руки.

— У меня кое-что есть для тебя, — Ворон снял со своей груди круглый кулон на тонкой золотой цепочке и шагнул ко мне. Я едва сдержалась, чтобы не попятится. Мужчина тем временем надел мне на шею украшение и незаметным движением коснулся моего подбородка. Я снова почувствовала странное тепло, исходящее от него, подняла на Ворона изумленные глаза.

— Что это? — спросила я, поднимая руку и прикоснувшись пальцами к голубому камню в резной оправе. Мне показалось, или кулон источал то же тепло, что и его владелец.

— Это защитит тебя, — ответил Ворон. Его пальцы все еще держали меня за подбородок и, кажется, не собирались отпускать.

— От чего он меня защитит? — спросила я и осторожно повела головой, освобождаясь. Рука Ворона опустилась. Темные глаза в полумраке конюшни казались совсем черными.

— Поймешь, когда придет время, — сказал он и добавил, — А теперь говори то, что собиралась.

Я шумно выдохнула, протараторила слова благодарности за свое спасение от нас с Ярославом, потом что-то еще проговорила, какую-то несуразицу и вихрем выскочила из конюшни. Мое сердце испуганно билось в груди. Я обернулась назад, и мне на мгновение показалось, что из темноты на меня смотрят его черные глаза и в них опять полыхает пламя. И мне отчего-то стало легче от осознания того, что сегодня мы видимся с ним в последний раз.

Глава 4

После отъезда Ворона и его людей, жизнь для меня и Ярослава поменялась в лучшую сторону. Как и обещал мне северянин, он вполне надежно утроил нас у хозяина таверны. Мало того, что я получила постоянную работу, но даже Ярослав был пристроен. Он помогал на кухне, пас скот с мальчиком пастушонком, по имени Стипко. Они были почти одного возраста и быстро сдружились. Ярик даже получал от Радомира какие-то деньги, конечно, это были гроши, которые, впрочем, очень быстро тратил на леденцы и прочие сладости в соседней лавке у купца Путяты.

Сам городок, в котором мы теперь жили с братом, оказался довольно маленьким и серым, стоящем на торговом пути, что было только на руку Радомиру. Его таверна почти всегда была забита до отказа. Купеческие обозы, военные отряды, переправляющиеся из города в город, собирающие дань, простые путешественники — все останавливались в нашей таверне, наверное, потому, что сам хозяин славился честностью, да и готовили у него отменно, что было совсем не последним делом.

В городе главным был староста, но я никогда не видела его в лицо. Иногда он проезжал верхом мимо нашего двора, но я не особо стремилась посмотреть на этого мужчину. Какое мне было до него дело?

Так незаметно прошло два года. Вскоре я перестала думать о Вороне. Постепенно его образ стал стираться из моей памяти и если бы не тот кулон, что он подарил мне в последний день перед отъездом, кажется, я и вовсе позабыла бы о том, что когда-то знала его или попросту сделала бы вид, что забыла. А возможно, я просто хотела его забыть. Вместе с воспоминаниями об этом странном человеке из моей памяти стали уходить и ощущение страха, который я чувствовала находясь рядом с ним. И конечно же, больше никакие монстры, прячущиеся в темноте, не волновали мое сознание.

Все это время я работала на кухне. Работа у меня оказалась не сложная — помогать кухарке, да мыть посуду. Иногда, вечерами, когда таверна забивалась до отказа, меня посылали в зал, в помощь девушкам. А днем я занималась всякими мелочами и ничем определенным. Впрочем, меня все устраивало. Радомир, хоть и был строг, но оказался довольно добрым мужиком. Иногда давал мне выходные, платил исправно, денег при этом не зажимал, кормил как на убой и понапрасну не ругал. Он ценил трудолюбие и беспрекословность. Семьи у него не было, ни детей, ни жены. Люди поговаривали, что когда-то у него была жена, но она предпочла ему другого, вероятно, более удачливого и однажды, не сказав ни слова просто убежала с каким-то заезжим купчишкой…так по крайней мере судачили люди, но сам Радомир никогда при мне не упоминал о ней, да я и не спрашивала, стараясь не лезть не в свое дело.

Нам с Ярославом хозяин выделил небольшую комнату на первом этаже, скромно обставленная, но зато отдельная. Кроме нас с братом в таверне жили только сам хозяин Радомир и его слуга Игнат. Остальные жили в городе и приходили на работу с раннего утра, а вечером, после закрытия, расходились по домам.

Постепенно обживаясь, я начала знакомится с людьми. По вечерам к Радомиру приходили попить пива местные горожане, иногда с женами. Да и беготня с поручениями от кухарки, да нередко и от самого Радомира, по продуктовым лавкам сделала свое дело. Через несколько месяцев у меня появились друзья, теперь я могла ходить по свободным вечерам на посиделки к девчонкам, где мы сиживали на лавках, сплетничали, грызли семечки, распевали песни, а холодными зимними ночами сбивались в горницах у той или иной подружки. Жизнь налаживалась и скоро я и думать забыла о том, что когда-то у меня могла бы бать иная судьба. Порой вспоминала родителей, с тоской и болью, но понимала, что не смотря на их потерю, жизнь все же продолжается и мне есть о ком заботится. Ярослав был для меня и сыном и братом. А потом в моей жизни появился Кнут. Наверное, это был первый мужчина, после Ворона, на которого я обратила свое внимание. И если последний привлекал меня только своей таинственностью, оставаясь при этом недоступным пониманию, то второй ворвался, словно глоток свежего воздуха, тем самым внося разнообразие в мои будни.